Что общего у автомеханика, повара, сварщика, авиатехника, модельера, бульдозериста, токаря, кондитера и каменщика? Все они когда-то сделали выбор в пользу среднего профессионального образования, оставив школу после девятого класса, и некоторые стали профессионалами в своём деле, получив статус чемпиона WorldSkills — ассоциации, призванной поднять престиж рабочих профессий. Корреспондент DV (ТАСС.Дальний Восток) пообщался с дальневосточными чемпионами WorldSkills и выяснил, кто и почему сегодня выбирает рабочие профессии и чем высшее образование порой куда хуже среднего профессионального.

Даниил Морилов, 17 лет, посёлок Кенай, Хабаровский край. Профессия: бульдозерист

Я сам деревенский. Многое умею, с детства с машинами вожусь, отец в меня вложил всё это, потому что пацан, мужик, должен уметь всё. Отец у меня занимается лесом, а раньше у деда было фермерское хозяйство, там бульдозеры всякие были и другая техника. Потом фермерское хозяйство распалось, отец стал заниматься лесозаготовками, но у нас была разная техника дома — грузовик УРАЛ, Трактор «Беларусь» с отвалом и ковшом. Трактором ведь можно и ямы копать под столбы, и траншеи, и снег зимой чистить.

В двенадцать лет я уже катался на «Москвиче», потом был мотоцикл «Планета-5», потом уже сел на УРАЛ и на трактор. Приходилось, конечно, копаться в них, чинить периодически. Вся техника ведь ломается, без этого никуда. Сначала советовался с отцом, спрашивал, что да как, возился сам, учился. Мне это нравилось, а когда интересно и есть желание, то постепенно входишь во вкус и развиваешься.

И вот когда я был на практике, меня преподаватель спрашивает, на чём я работал у себя. Я ответил, что на тракторе «Беларусь», он тогда сказал: «Поедешь на WorldSkills». Потом были тренировки, отборочные. Приехал на финал в Краснодар и взял золото. Сложно мне не было, я многое уже знал наперёд и умел работать с такой техникой, а остальные ребята там были городские, они ничего толком не знали.

В детстве я думал о машине какой-нибудь, о мотоцикле, наверное, о бульдозере не думал. Это потому уже после девятого класса, когда я сдал экзамены, я решил, что пойду на рабочую специальность, которая мне нравится, которую знаю хорошо. Что-то связанное с машинами, с двигателями, но авторемонтником не хотелось быть, это слишком распространённая профессия и получают они сейчас не очень много. А были знакомые, которые работали бульдозеристами, экскаваторщиками, они говорили, что это нормальная работа и платят там хорошо. И брат мой, он на шесть лет старше, тоже бульдозеристом работает, он меня отговорил от экскаватора, сказал, что на бульдозере больше «колымов». Он же и выкопать может, и выровнять, и подавить. Экскаватор, конечно, тоже может, но времени уйдёт больше.

В городе нормальных денег не заплатят, бульдозеристам там ловить нечего. У меня брат пробовал, ему в одной конторе 20 тысяч платили, в другой 30. Разве это деньги? В идеале у нас где-то за городом работать, на вахте. У меня друг есть, он волок бил, расчищал дорогу на сопку, чтобы древесину погружать было легче. Получал 120 тысяч за 22 дня — шикарно. Правда, сейчас он там уже не работает, ему в кабину лесина попала и придавила ноги. Сейчас работает на погрузчике рядом с городом.

Травму, конечно, можно получить, но без труда не выловишь и рыбку без труда. Все мы когда-то чем-то рискуем. Главное, чтобы деньги платили, тогда и работа пойдёт веселее. Я к нелёгкой работе привык: уже в четырнадцать лет работал на железке, на лопате стояли, траншеи копали. Два здоровых самосвала груженых камнями за три дня перекидали, делая отсыпку на откосе.

Не все в деревне такие. У кого родители хотят жить хорошо, те и учат своих детей тому, что надо работать. Другие либо пьют, либо попросту не занимаются своим ребёнком. Допустим, меня отец приучил к тому, что каждый год мы сажаем огород, потому что он должен быть всегда. Вот я недавно ездил домой — пахал там и себе, и другим. К сожалению, кроме нашей семьи этим почти никто не занимается, активных людей в деревне очень мало осталось. В основном люди съездят на вахту поработать, а как вернутся, «залезут в бутылку» и до следующей вахты там и будут сидеть. А некоторые приедут с вахты, построят что-нибудь дома, дров заготовят, на рыбалку съездят. Им на вахту опять надо, а они и отдохнуть успели, и дела все сделали.

Виктор Самсоненко, 17 лет, посёлок Охотск, Хабаровский край. Профессия: сборщик-клепальщик авиационной техники

Отец у меня судоводитель, дед тоже моряком был, мы же с братом захотели чего-то новенького — выбрали самолёты. В конце концов, из моего села на такое ещё никто не учился. Авиамоделизмом я не занимался в детстве, да и не могу сказать, что мечтал о самолётах. Но я всегда любил работать с техникой. У отца был мотоцикл, я любил помогать ему, смотрел, как он с ним работает. Всегда нравилось делать что-то своими руками, это по мне.

Я узнал о профессии и колледже случайно: увидел по телевизору, заинтересовался и решил поехать поступать. Я не знал, что меня ждёт, что это за профессия. В первый год нас обучали черчению, потому что в школе такого предмета не было, а для нашей работы очень важно уметь читать чертежи — только так можно правильно сделать деталь. Нужно выдерживать все размеры, уметь делать разметку и точно всё выпилить, вплоть до десятых миллиметра.

По окончании колледжа смотрят на наши заслуги: кто как учился, кто где отличился и могут сразу взять на завод компании «Сухой». Я ездил на соревнования и мне сказали, что меня уже точно возьмут. Завод мне понравился, нас водили туда на экскурсию в этом году. Он огромный, как второй городок и там всё очень чисто. И зарплаты хорошие для региона. Мы спрашивали у начальника цеха: по его словам, человек с пятым разрядом получает в среднем около ста тысяч рублей. Он, правда, ещё усмехнулся, сказал, что такой мастер должен уметь одним напильником сейф вскрыть.

Из колледжа мы выпускаемся с четвёртым разрядом, потом при желании можно поступить в институт, там ты выпускаешься с пятым разрядом и можешь стать мастером. Но для этого нужен стаж, да и сама работа очень ответственная. Мастер контролирует остальных, за ним закреплён определённый участок. И если кто-то из рабочих сделал что-то неправильно, или выявился брак какой, то обращаются к нему. Притом что тут каждая деталь важна — если где-то «нюанс» какой-то, то вся конструкция уже будет неисправна, и могут быть печальные последствия. Нас обучают этому, готовят. Да мы и сами, в конце концов, будет летать на самолётах, которые выпускаем, на тех же «суперджетах».

В Охотске немало тех, кто после девятого класса пошли учиться в колледж, несколько моих друзей пошли на сварщика, другие на автомеханика. Тут каждый решает сам, куда ему поступать. В основном все уезжают в Хабаровск учиться, никогда не слышал, чтобы в Комсомольск кто-то ехал, а в самом Охотске учиться негде, да и перспектив там нет никаких. В Охотске для молодёжи никакой работы нет, там все в основном бюджетники, работают в администрации или больнице. Некоторые на флот устраиваются летом или на рыбзавод, но платят там немного. В зависимости от того, сколько рыбы будет. Возьмут план, там в двести тысяч тонн, например, — тогда хорошие деньги получат. Все, кто смог — уехали, а те, кто остался, даже не знаю, что делают — армию ждут, наверное.

Юрий Третьяков, 18 лет, посёлок Палатка, Магаданская область. Профессия: бульдозерист

Уже в школе я думал, что не хочу сидеть в офисах, печатать что-то на компьютере, я хотел заниматься автомобилями, будьдозерами, автогрейдерами. Мне нравится копаться в технике, делать что-то своими руками, я хотел пойти на работу, которая мне будет нравиться, которую я буду любить.

У нас в области многие заняты на золотодобыче и профессия бульдозериста здесь очень приветствуется. Я в принципе готов уезжать на работу старателем, проводить несколько месяцев или весь сезон на участках. У нас так все работают, и родители мои тоже. Папа уезжает на месяц, на два, иногда на сезон. Раньше он сам работал бульдозеристом, так что можно сказать, я пошёл по его стопам. Правда, он работал ещё на советской технике, а я уже на иномарке — российской техникой здесь не пользуются.

Говорят, первые два-три года тяжело по вахтам ездить, жить по этому графику, работать без выходных, а потом привыкаешь, даже если на другую работу переходишь, то как-то не так уже.

В детстве, конечно, немного ощущал нехватку отца, но он ездил по вахтам до моих пяти лет, а потом нашёл работу поблизости. Я пока не задумывался о будущем. Да, возможно, моя семья будет скучать по мне, но тут всегда можно найти работу поближе. Просто недалеко от дома зарплата значительно ниже — на золоте хороший бульдозерист со стажем может получать от 140 тысяч рублей в месяц.

Таких, как я, немного, из моего класса ушло всего пять человек из двадцати пяти — остальные решили доучиваться до одиннадцатого класса и идти дальше в университеты. У нас ведь в области работают не только на золоте — в самом Магадане есть много работы, которая требует в офисах сидеть, заниматься разными бумажками. Да и вообще в университете есть смысл. Хотя бы потому, что в некоторые элитные предприятия берут людей только с высшим образованием, даже бульдозеристов.

Когда нас только учили водить бульдозер, было страшно. Садился в кабину и не понимал: как это так, такая мощь, как с этим справиться? А ещё там постоянно что-то гремит, стучит. Но потом я уже привык и это стало обыденно, уже смело начал грунт таскать, рыхлить. Со временем привыкаешь, но поначалу было ощущение, что не удержишь эту мощь, ведь под тобой такая большая махина и мало ли в чём запутаешься, мало ли что пойдёт не так.

Самое страшное, что может быть — это заезд на тралл, это очень страшно. Мы это и в области отрабатывали, и на WorldSkills это было. Там ведь как. Бульдозерист должен сначала встать ровно перед траллом. Если что, водитель грузовика указывает, куда повернуть, чтобы лучше было. А когда уже бульдозер подъезжает к трапу, то всё, ты не должен трогать поворотный механизм, а только потихоньку заезжать. Это страшно, конечно — сделаешь что-то не так и всё слетит.

Хотя сложнее всего траншею делать. Когда только начинаешь, то машину недостаточно чувствуешь. Заглубляешь, а она слишком заглубляется, роется, поднимается волна, и ехать неудобно. Нужно сначала всё аккуратно поставить, чтобы машина могла этот грунт толкать и чтобы всё ровно было, но умение приходит только с опытом.

Владислав Внуков, 19 лет, город Мирный, республика Саха (Якутия). Профессия: сварщик

Обжигаться — это уже привычное дело, но когда доводишь мастерство до определённого уровня, все эти ошибки и ожоги на теле можно минимизировать. Если сварщик правильно работает и соблюдает технику безопасности, он не обжигается. А в начале-то у всех много косяков. Бывали и у меня ожоги, конечно. Один из самых серьёзных у меня на руке, я тогда горячую заготовку держал и она по руке проскользнула — оставила неплохой такой шрам.

На сварщика я учусь вот уже три года. На самом деле спонтанно получилось, после девятого ушёл из школы, метался между разными профессиями, сначала на электрика отучился год, а потом позвали на сварщика. А у меня дед и дядя сварщики, вот я и решил продолжить династию.

Но сейчас мне «Алроса» предложила пойти на целевое обучение в институт. Не по сварке, а по электрике. У нас это нормальная практика, в прошлом году даже в Москву, в горный университет отправляли. В этом году колледжу выделили два места в нашем МПТИ. Варить я всё равно продолжу, мне нравится эта профессия.

Олеся Будко, 19 лет, Хабаровск. Профессия: модельер-конструктор

Я учусь в технологическом колледже на четвёртом курсе. Пришла туда после девятого класса, это был сознательный выбор. У меня не было никакого страха, мыслей, что я куда-то не туда поступила — мне всегда нравилось шить, делать что-то своими руками, а в высших учебных заведениях Хабаровска нет ничего по этой специальности. Ближайшее учебное заведение во Владивостоке, но там скорее учат на дизайнера, а у нас — больше по шитью, и в этом смысле наша база намного лучше.

С лёгкой промышленностью здесь, да, есть проблемы. Тканей российских у нас почти нет, в основном Китай, Корея, Италия. Что-то есть, конечно, но когда смотришь, что нравится по цветовой гамме и по ощущениям — это в основном Корея и Италия. Сама профессия стала актуальна в последнее время — это такой хороший шаг в будущее, потому что сейчас многие стремятся к нашему производству.

Сейчас в Хабаровске есть куча маленьких ателье, которые работают на хорошем уровне, имеют определённый статус. Можно там поработать, а можно открыть что-то своё, продавать одежду или какие-то дизайнерские изделия или даже открыть маленькие школы по шитью, дизайну, рисунку. Моя профессия многогранна: я могу не только шить, но и многим другим заниматься.

В Хабаровске есть разные учебные учреждения, колледжи, техникумы и каждый имеет свой статус. Я, например, уверена, что мой колледж по своей базе, образованию, оборудованию лучше многих. А если так, то какая разница — колледж это или институт? Есть определённое предубеждение перед техникумами и колледжами, но это всё разговоры.

У нас как везде. Кто-то после девятого класса уходил, потому что плохо учился, кто-то специально уходил, чтобы пойти учиться на профессию, остальные, процентов 60, пошли в институт. Но многие преподаватели в школе, наоборот, советовали уходить после девятого класса, потому что в институтах иногда образование намного хуже и многие просто тратят время — учатся 5−6 лет, а знания им дают поверхностные.

А так я отучусь и уже с опытом буду. Я уже готова идти работать, а после института, кроме законспектированных лекций, у тебя ничего и не останется. Но есть люди, которым и не надо ничего — их родители направили, они и пошли, и образование им только для корочки нужно.

http://worldskills.ru/